Карлос Кастанеда

Дар орла (Часть 2)

Бенефактор дона Хуана чуть не вышел из себя из-за их маневра. Он

приказал дону Хуану немедленно вернуть девушку домой. Он сказал, что

совершенно обязательно, чтобы двойная женщина пришла в дом бенефактора

по своей свободной воле, пусть без мысли присоединиться к ним, но хотя

бы из-за любопытства. Дон Хуан считал, что все пропало. Вероятность

пронести ее назад в ее дом назамеченными была слишком мала, однако

Сильвио Мануэль нашел решение. Он предложил, чтобы 4 женщины из партии

дона Хуана понесли девушку по пустынной дороге, где дон Хуан спасет ее.

Сильвио Мануэль хотел, чтобы женщины притворились, будто похищают ее

ради выкупа. Где-нибудь на дороге кто-либо увидит их и бросится в

погоню. Преследователь нагонит их, и они бросят мешок с достаточной

силой, чтобы это было убедительным. Преследователем, конечно же, будет

дон Хуан, который чудесным образом окажется как раз в нужном месте и в

нужное время.

Сильвио Мануэль требовал действий предельно жизненных. Он велел

женщинам заткнуть девушке рот, так как к тому времени она, конечно, уже

очнется и будет верещать в мешке, а затем бежать несколько миль по

дороге, неся мешок. Наконец после действительно утомительной гонки, они

должны бросить мешок таким образом, чтобы девушка могла быть свидетелем

отчаянной схватки между доном Хуаном и четырьмя женщинами. Сильвио

Мануэль сказал женщинам, что все должно быть предельно реалистичным.

Он вооружил их палками и велел побить дона Хуана поубедительней прежде,

чем тот прогонит их прочь. Среди женщин Зойла особенно легко

поддавалась истерии. Как только они начали колотить дона Хуана, она

вошла в роль, и представление получилось дух захватывающим. Она

наносила дону Хуану такие могучие удары, что у того на плечах и спине

все тело стало раной. В какой-то момент казалось, что похитители

одержат победу. Сильвио Мануэль был вынужден выйти из своего укрытия и,

притворившись прохожим, напомнить им, что это лишь розыгрыш и им пора

убегать. Так дон Хуан оказался спасителем и защитником Олинды. Он

сказал ей, что не сможет сам отвести ее назад к ее дому, так как сильно

ранен, но он пошлет ее туда со своим набожным отцом. Она сама помогла

ему дойти до дома его бенефактора.

Дон Хуан рассказывал, что ему не требовалось изображать раненого:

он весь обливался кровью и еле дошел до дверей дома. Когда Олинда

рассказывала его бенефактору о том, что произошло, его желание

рассмеяться было столь сильным, что ему пришлось скрывать смех,

притворившись рыдающим.

Дону Хуану перевязали раны и уложили в постель. Олинда стала

объяснять, почему ее отец был против него, но не закончила. Бенефактор

дона Хуана вошел в комнату и сказал ей, что ему ясно, судя по походке,

что похитители повредили ей спину. Он предложил выправить ее, прежде

чем возникнут осложнения. Олинда колебалась. Бенефактор дона Хуана

напомнил ей, что похитители не шутили, - они чуть не убили его сына.

Это замечание подействовало. Она прошла на половину бенефактора и

позволила ему нанести ей хороший удар по лопатке. Лопатка щелкнула,

Олинда вошла в состояние повышенного осознания. Он открыл ей правило, и

она приняла его полностью, так же как дон Хуан. Не было ни сомнений, ни

колебаний.

Женщина-нагваль и дон Хуан нашли друг в друге завершенность и

спокойствие. Дон Хуан говорил, что то чувство, которое они испытывали

друг к другу, не имело ничего общего ни с привязанностью, ни с

потребностью. Это было скорее разделяемое физическое ощущение, что

- 118 -

некий конечный барьер сломан внутри них и они являются одним и тем же

существом.

Дон Хуан и его женщина-нагваль несколько лет работали вместе, как

предписывало правило, чтобы собрать группу из четырех

женщин-сновидящих, которыми оказались Нелида, Зулейка, Сесилия и

Гермилинда, и трех курьеров: Хуана-Тумы, Терезы и Марты. Это явилось

еще одним случаем, когда прагматическая природа стала ясной для дона

Хуана: все они были как раз такими, какими они должны были оказаться

согласно правилу. Их приход означал новый цикл для каждого, включая

бенефактора дона Хуана и его партию. Для дона Хуана и его воинов это

означало цикл сновидения, а для его бенефактора и его воинов - период