Вит Цетнев

Протоколы колдуна Стоменова

переводчика: Мне пришлось дерзко вторгнуться в пространство

этой книги. Автор был поставлен в известность и дал добро на прямую

ссылку. София, видимо, не очень интересуется известными преступлениями в

России. Такой лекарь действительно существовал, это был известный детский

хирург, доктор медицинских наук Алексей Сударушкин, казненный в 1981 году

за половое надругательство и убийство детей...

--------------------------------------------------------------------------

Двенадцатый день допроса, 6 августа 1978 года...

Стоменов: - Самым занятным, Сергей Дмитрич, то будет, что Магом Силы

Смертной чаще всего люди сами по себе становятся. Я этим не то имею в

виду, что Магов этих рыщет по планете неисчислимые тысячи, нет, нас мало,

может, пятьдесят будет на землях всех, а может, и того меньше... А то

имею, что науку эту преподаем мы исключительно редко. Вот я один разик

попробовал, да только не вышло у меня, Никола одному науку полную дал, да

еще одна, Никитовская Дарья, мужика одного в разумение привела великое...

А так - семя Кривошеевское по миру ход имеет, вот иногда к третьему колену

плод ладный и делается. Никакой науки от нас он не ведает, а просто жизн

его так укладывается, что приходит он к нам вольно или невольно. С ним,

пока он еще хранителей не ведает, все равно они незримо рядом будут, от

смерти его сохраняют и от калекства - но ни от чего более. Муки у него

будут душевные и физические - пускай, трудности всякие и удерж разный -

хорошо, потому как через это он к нам и прийти сможет. Мы этого нарочно не

делаем, а так - само как-то все устраивается, как надо... Если не сдюжил

такой из роду нашего, руки на себя наложить вздумал - то хранитель его

никогда не остановит, потому как: чему быть - тому и быть. Был и другой

еще, Кириллом звали, семя земель Алтайских - да только не сдюжил он на

году двадцать четвертом, ума лишился напрочь, как первый ваш докучник,

который со мной калякал...

Следователь: - Суровые вы люди будете...

Стоменов: - Это если по-людски, по-обычному кумекать, то может, и

суровость есть, да только по нашим понятиям нету здеся никакого, о котором

толкуете вы так много. Природности нашей земной - хоть Кирилл ентот в дом

душевный попал, хоть муха на взгорке бзднула - никаких трагедиев не будет.

Думаешь, слезу кто-то по нему пустил? Пустое все это... Родители его - те,

конечно, убивались шибко, а нашему роду Кривошеевскому да Никитовскому -

прок один, и ничего иного, потому как род крепок быть должон и слабости

внутренней в себе не иметь...

Следователь (перебивая): - Стоп! Стоп! Секундочку, Андрей Николаевич! Это

что выходит - если я ребенку своему кровь дал, чтобы его жизнь спасти, -

что, род свой ослабил?..

Стоменов: - Ты, Дмитрич, холм с горой не путай... Какой у вас род-то?

Потеха одна... Семью царскую или больно знатную уразумей - нешто род силен

их, если семя они друг дружке дают в строгости? Мы знание друг дружке

передаем и Силу великую, а они? Богатства свои да чинства с лаврами -

разве сильным этот род будет? Уважать его будут людишки мелкие - это да,

да дохторов знатных нанять можно, чтоб пеклись о хворях их

многочисленных... Вот и вся сила их худая...

У меня, Дмитрич, да и у каждого из Никитовских и Кривошеевских по девять

хранителей будет у каждого. Мои Андрюши заботу имеют, чтобы со мной смерти

случайной не вышло или еще какой оказии. Но даже случись так, что не

смогут хранители тебе подмогу оказать, - неужто ты думу имеешь, что кто-то

из рода нашего подсоблять мне будет? Никогда этого не случится, потому как

все необходимое дано тебе родом твоим и боле никто о тебе персонально не

печется. Сгинул ты - никто не обрадуется, но и никто не закручинится, а

выжить смог в минуту тяжкую, сдюжил - так ведь и тогда никто открытку

проздравительную не шлет и поклон уважительный не бьет... Мы целое единое

есть - и в то же время каждый сам по отдельности будет, так заповедовано,

так наказано, таковы Законы наши... Ты только не подумай, что я могу вот

так запросто людьми лихими в переулке убитым быть, иль, положим, под

машину грузовую попасть насмерть... Это я так, для слова красного сказал,

чтоб ты, Сергей Дмитрич, меня уразумел лучше, но только не бывать такому в

жизни нашей. Сами мы в царство мертвое уход делаем, когда время нужное

настает, - и никому другому вместо нашего не сделать смерть семю

Кривошеевскому...

Следователь (прищурившись): - А что, Андрей Николаевич, скажешь ты мне,

если сообщу я, что бумага одна на тебя из Москвы прислана, где приказ