Роберт Грейвс

БЕЛАЯ БОГИНЯ. Историческая грамматика поэтической мифологии

Перевод с английского Л. Володарской

СОДЕРЖАНИЕ

Вступительное слово

Глава первая

Поэты и менестрели

Глава вторая

Битва деревьев

Глава третья

Пес, Косуля и Чибис

Глава четвертая

Белая Богиня

Глава пятая

Загадка Гвиона

Глава шестая

Визит в Башню со Спиралями

Глава седьмая

Загадка Гвиона решена

Глава восьмая

Геракл на лотосе

Глава девятая

Ересь Гвиона

Глава десятая

Алфавит деревьев (1)

Глава одиннадцатая

Алфавит деревьев (2)

Глава двенадцатая

Песня Амергина

Глава тринадцатая

Паламед и журавли

Глава четырнадцатая

Косуля в чаще

Глава пятнадцатая

Семь столбов

Глава шестнадцатая

Священное непроизносимое имя Бога

Глава семнадцатая

Лев с твердой рукой

Глава восемнадцатая

Бог с ногой быка

Глава девятнадцатая

Число Зверя

Глава двадцатая

Беседа в Пафосе - 43 год нашей эры

Глава двадцать первая

Воды реки Стикс

Глава двадцать вторая

Тройственная Муза

Глава двадцать третья

Мифические звери

Глава двадцать четвертая

Единственная поэтическая Тема

Глава двадцать пятая

Война на небесах

Глава двадцать шестая

Возвращение Богини

Глава двадцать седьмая

Постскриптум 1960 года

ПОСВЯЩЕНИЕ

Её поносят все и даже он,

Кто Аполлона чтит златой закон.

В стране далёкой, где приют её,

В обиде я пошёл искать её

Сестру как эха, так и миража.

Какое счастье, что пошёл я прочь,

Упрямо двигаясь сквозь день и ночь,

Ища её на высоте вулкана,

Среди снегов и куч песка и камня

Перед пещерой семерых уснувших.

Бел лоб её, как заживо гниющий,

Глаза, как небо, сини, губы красны,

И кудрей мёд на животе атласном.

Пожар зелёный, вспыхнувший в лесу,

Мать-гору славит каждую весну,

И славу ей поёт любая птица,

А в ноябре великая царица

Теряет пышную свою красу,

Но дар мне дан, и я её люблю,

Не помня ни жестокость, ни обман,

Не ведая, как будет знак мне дан.

ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО

Я выражаю благодарность Филипу и Салли Грейвсам, Кристоферу Хоуксу, Джону Ниттелу, Валентину Айремонгеру, Максу Малловану, Э. М. Парру, Джошуа Подро, Линнету Робертсу, Мартину Сеймуру-Смиту, Джону Хит-Стаббсу и бесчисленным моим корреспондентам, которые снабдили меня материалом для этой книги, а также Кеннету Гэю, который помог мне организовать его. Несмотря на то, что первое издание вышло в свет в 1946 году, ни один специалист по древнеирландской или валлийской литературе не предложил мне хоть какую-то помощь, поддержав меня или указав мне на ошибки, наверняка проникшие в текст, или хоть как-то отметив написанное мной. Я разочарован, но не удивлен, Наверняка книга не простая. Но, в конце концов, историческая грамматика языка поэтического мифа никогда еще не рассматривалась, и, если честно, то мне пришлось столкнуться с тем, что Томас Браун1 в своей 'Hydgiotaphia'2 назвал 'труднейшими вопросами, которые все же имеют ответы', скажем: Какую песню пели сирены и какое имя принял Ахилл, прячась среди женщин? Я нашел реальные и точные ответы на многие подобные вопросы, например:

Кто рассек ногу дьявола?

Когда пятьдесят данаид явились со своими похитителями в Британию?

Какая тайна заложена в гордиевом узле?

Почему Иегова сотворил сначала деревья и травы, а потом уже солнце, луну и звезды?

Где искать мудрость?

Однако было бы нечестно не предупредить читателей, что эта книга как была непростой, так и осталась, и ее не следует читать тем, кто устал или не хочет думать, тем более убежденным академистам. Я не поступился ради них никакой малостью в системе доказательств, разве лишь призвал себе на помощь неоспоримые авторитеты, потому что некоторые читатели моих недавних исторических романов довольно недоверчиво отнеслись к кое-каким неортодоксальным выводам, не подкрепленным доказательствами. Теперь они, возможно, убедятся, что формула тельца или два алфавита деревьев, приведенные в 'Царе Иисусе', - не моя фантазия, а логический результат размышлений над достойными доверия древними источниками.

Я уверен в том, что язык поэтического мифа, известный в древние времена в странах Средиземноморья и Северной Европы, был магическим языком, неотделимым от религиозных обрядов в честь богини луны или Музы, и ведет свою историю с каменного века, оставаясь языком истинной поэзии. 'Истинной' - в современном ностальгическом смысле 'неподдельного оригинала, а не его синтетической замены'. Этот язык подвергся порче во времена позднеминойской культуры, когда завоеватели из Центральной Азии принялись заменять институты матриархата на институты патриархата и заново моделировать