Владимир Майков

Мир Станислава Грофа

МИР СТАНИСЛАВА ГРОФА

Владимир Майков

(стенограмма лекции для студентов

Института трансперсональной психологии)

Этот человек олицетворяет для меня поразительный мир души, который столь

же удивителен и фантастичен, как миры, которые открывают нам знаменитые

писатели-фантасты, - Роберт Желязны, Роберт Шекли, Клиффорд Саймак и т.д.

Гроф открыл для современной научной психологии мир необычайных, не до

конца освоенных и исследованных возможностей развития психотерапии,

психотехники, психологической культуры и индивидуального поиска.

Мне лично посчастливилось познакомиться с Грофом в 1989 году, когда он в

третий раз приехал в Россию, в Москву для проведения четырехдневного

семинара по холотропному дыханию и трансперсональной психологии. До этого

первая заочная встреча с Грофом произошла в 1980 году. Я познакомился с

ним по рукописи самиздатовской книги "Области человеческого

бессознательного", которую затем мне было суждено издать и официально. Это

было также частью моей истории. Человек, который впоследствии стал на

многие годы вплоть до своей смерти моим близким другом, Виталий Николаевич

Михейкин, один из подвижников самиздата и подпольной психологии подарил

мне самиздатовскую рукопись этой книжки, после чего я, как многие из вас

после прочтения книги Грофа ходил, как ошарашенный. То есть мне казалось,

что вот они — ускользающие тайны человеческой сущности природы,

человеческого роста, загадки, тайны психотерапии, тайны космоса, там, где

сходятся воедино ниточки физики, науки и миры Достоевского, миры человека,

экзистенциальные.

Гроф нащупал что-то чрезвычайно важное - возможность пережить переживания

необычайной интенсивности и насыщенности, что характерно для каких-то

необычайных моментов: моментов сатори, моментов экстаза, моментов

катастроф. Все, наверное, помнят описание психотерапевтических сеансов и

экспериментов самого Грофа. Это необычайное сгущение мифов, историй,

преданий, это та точка алеф Борхеса, где все сходится в одном, где начало

и конец всего. Я тогда грезил увидеть и пережить четыре перинатальные

матрицы в себе. Тогда я думал, что четыре перинатальные матрицы, это

что-то вроде стражей к тому, чтобы обрести свободу.

Мы рождаемся, и на нас нанесен узор мук, родовое проклятье, как в Библии,

и нам сужден из-за этого человеческий удел. Те из нас, кому удастся

повернуть время вспять и родиться обратно, обрести второе рождение,

которое в каком-то смысле наследует первое рождение, проходят одни и те же

стадии, те же врата. Тогда чары, навеянные человеческим рождением, чары,

навеянные этой жизнью, этим мороком, этим воспитанием, этими травмами,

тем, что составило меня закрытым, обособленным от мира, застывшим, все это

может в один миг рассеяться, и предстанет другой мир, знакомый по

воспоминаниям из детства, по каким-то героическим прототипам, мир свободы,

мир озарения, мир просветления, мир радости, бесконечного счастья и

исследования.

Гроф очаровал возможностью свободы и пробуждения. И я стал охотиться за

всем, что имело отношение к Гроф пленил меня возможностью получить ответ

на вопрос, вечный для трансперсональной психологии. Я узнал, что Гроф -

один из основателей и лидеров трансперсональной психологии. Прочитав в 85

году книгу "За пределами мозга", там есть седьмая глава "Перспективы

психотерапии", я сразу начал дышать, потому что здесь я видел какой-то

конкретный метод достичь тех состояний, которые описаны в книге "Области

человеческого бессознательного" и наблюдались в сессиях только

психоделической психотерапии. Как безнадежно влюбленный человек я начал

ввергать всвою страсть знакомых и друзей, ввергая их в сеансы холотропного

дыхания, которые, как я потом понял уже учась у Грофа, были совершенно

наивны и неверны, но тем не менее там была страсть познания,

подвижничество, которые не смотря на корявость метода, на несовершенство

знаний каким-то образом предохраняло меня и тех кто был увлечен мной от

того, чтобы делать большие ошибки. И все-таки, не смотря на незнание,

позволяла нам продвигаться вперед. По иронии судббы невозможно назвать