Карлос Кастанеда

Второе кольцо силы 1977г

Карлос Кастанеда. Второе кольцо силы

Необычайное путешествие Карлоса Кастанеды в мир магии

захватило миллионы американцев. В своей нетерпеливо

ожидавшейся новой книге он вводит читателя в магический опыт

'-' Такой интенсивный, такой ужасный и такого глубокого

воздействия, что его можно охарактеризовать только как

блестящее наступление на разум, драматическую атаку на

всякое предвзятое понятие о жизни, которая явилась

замечательным наследием дона Хуана своему ученику.

В центре находится новая угрожающая фигура - донья

Соледад, женщина, чьи силы обращены против Кастанеды в

борьбе, которая почти поглотила его. Донья Соледад была

обучена доном Хуаном, трансформирована его учениями из

согбенной седовласой старой женщины в чувственную, гибкую и

глубоко сексуальную особу, обладающую таинственной и

внушающей страх силой мага, чьей миссией является испытывать

Кастанеду путем серии ужасных трюков. В лице доньи Соледад

Кастанеда запечатлел для читателей личность, в которой мы

немедленно узнаем самого дона Хуана, и пролил свет на силы и

чувствования замечательной женщины, которая, несмотря на

свои магические способности, выражает некоторые из наиболее

глубоких и самых основных женских интересов и стремлений.

Ведь донья Соледад, которую дон Хуан вытащил из мрака

разбитого и бессмысленного существования, стала сама воином,

охотником и "охотником за силой". Сражение Кастанеды с ней,

его постепенное понимание, что она не только получает свою

силу от дона Хуана, но и выполняет его планы - все это

является прелюдией к одному удивительному открытию. Ибо

Кастанеда развертывает перед читателем картину семьи мага, в

которой донья Соледад и ее "девочки" - Лидия, Элена (ла

Горда), Жозефина и Роза - тоже измененные и трансформиро-

ванные доном Хуаном, являются членами небольшой замкнутой

общины, в которой учения дона Хуана стали путем жизни,

затрагивающим и объясняющим все аспекты мира, изменившим

взаимоотношения между ними таким образом, что они более не

являются матерью и ребенком, мужем и женой, братьями и

сестрами, друзьями и врагами - а представителями и

соучастниками в великом замысле дона Хуана.

Необычная, как и все прежние книги Кастанеды, эта книга

"второе кольцо силы" далеко превосходит все написанное им

прежде: это картина более мрачного, пугающего и неумолимого

мира, чем мир времен ученичества Кастанеды, - мир зрелой

магии, в которой на пути к совершенству и свободе таятся

опасности и в котором поручение дона Хуана должно быть

воплощено в реальную жизнь.

Предисловие

Плоская и бесплодная вершина горы на западных склонах

Сьерра-мадрс в Центральной Мексике была остановкой для моей

последней встречи с доном Хуаном и доном Хенаро и их двумя

другими учениками - Паблито и Нестором. Торжественность и

масштаб того, что имело там место не оставляло в моем уме

никакого сомнения, что ученичество подошло к своему

заключительному моменту, и что я действительно вижу дона

Хуана и дона Хенаро в последний раз. В самом конце мы все

попрощались друг с другом, а затем я и Паблито прыгнули

вместе с вершины горы в пропасть.

Перед этим прыжком дон Хуан сформулировал некий

фундаментальный принцип для всего, что должно было случиться

со мной. Согласно ему я, прыгнув в пропасть, должен был

стать чистым восприятием и двигаться туда и сюда между

тоналем и нагвалем, двумя внутренне присущими сферами всего

творения.

Во время моего прыжка мое восприятие прошло через

семнадцать упругих отскоков между тоналем и нагвалем. Во

время своих движений в Нагваль я воспринимал свое тело как

распавшееся. Я не мог думать и чувствовать связным

унифицированным образом так, как я делал это обычно, однако,

я как-то думал и чувствовал. Во время своих движений в

тональ я прорывался в единство. Я был целостным. Мое

восприятие имело связность. У меня было видение порядка. Их

непреодолимая сила была такой интенсивной, их живость такой

реальной, их сложность такой огромной, что я не был способен

объяснить их для себя удовлетворительно. Сказать, что они

были видениями, живы грезами или даже галлюцинациями -

значит не сказать ничего, что пояснило бы их природу.

После самого тщательного и внимательного исследования и

анализа своих ощущений, восприятий и интерпретаций того

прыжка в пропасть я пришел к пункту, где неразумно верить в

то, что он имел место в действительности. И все же другая

часть меня непоколебимо настаивала на том ощущении, что он

действительно произошел, что я действительно прыгнул.